Подобные обвинения, получившие широкое распространение в средние века в разных католических странах Европы, а позднее в странах православия, продолжали появляться и в 19–20 вв., главным образом под влиянием антисемитской и нацистской пропаганды. Тщетно издавались против них папские буллы и королевские указы, безуспешно выступали просвещенные круги европейской общественности, сурово осуждавшие появление кровавых наветов в цивилизованном мире. Даже после Второй мировой войны они время от времени возникали в южных и восточных республиках Советского Союза.
Открытое обвинение евреев и ранних христиан в принесении человеческих жертв с целью употребления их крови при культовых обрядах возникло в Римской империи и восходит к первым столетиям нашей эры. В сочинениях тех эллинистических писателей, которые враждебно относились к евреям и их религии, такие измышления направлены только против них, как, например, в писаниях Апиона (1 в. н. э.), жителя Александрии (ср. Иосиф Флавий, Апион 2:89–102). Однако в античном мире эти обвинения не получили существенного распространения в широких массах. Зато уверенность в ритуальном употреблении евреями человеческой крови прочно укоренилась в сознании христиан.
Почвой для этого служила христианская доктрина об искуплении смертью Иисуса грехов всего человечества. Поскольку распятию Иисуса предшествовала его общая с учениками пасхальная (см. Песах) трапеза (Тайная вечеря), она толковалась как жертвоприношение «агнца Божьего» по ассоциации с закалывавшимся в Храме жертвенным ягненком, которого Тора предписывала каждой еврейской семье съедать за вечерней трапезой в праздник Песах в память о чудесах, совершенных Богом при исходе израильтян из Египта.
Евангелие, возлагающее вину за казнь Иисуса на евреев, породило представление о них как о «народе-богоубийце», а вера христиан в чудодейственные свойства «крови Христовой», веками будоражившая воображение народных масс, побудила их приписать и евреям подобную веру в магическое действие крови не только Иисуса, но также христианских святых и мучеников. Таким образом, ассоциация распятия с библейским ритуалом и суеверие слились в народном представлении в убеждение, что евреям к празднику Песах необходима христианская кровь для ритуальных нужд.
И не случайно почти все кровавые наветы приурочивались к этому празднику или ко времени, близкому к нему. Так, один из самых ранних среди исторически фиксированных кровавых наветов (423 г. н. э.) произошел на Пурим в городе Инместар близ Антиохии. Обвинение местных евреев в распятии христианского мальчика вызвало резню членов еврейской общины и разрушение антиохийской синагоги.
Появление кровавых наветов в средние века связано с возникшей в 9 в. теологической полемикой о сущности евхаристии (причащения) и транссубстанции (пресуществления в ходе церковной службы хлеба и вина в тело и кровь Иисуса; см. Гостии осквернение), в 1215 г. ставших официальной догмой католической церкви. Широко распространившиеся в 12 в. представления об исцеляющей и искупляющей силе крови святых и мучеников порою приводили к соперничеству глав монастырей и епархий в обнаружении мощей местных «святых», в особенности детей, умерших мученической смертью «от рук злодеев». Их число стало столь велико, что IV Латеранский собор (1215) признал только за римским папой право причисления к лику святых.
Усиление финансовой деятельности евреев-ростовщиков (см. Ссуда денежная) в 11–13 вв. привело к углублению ненависти к ним христианского населения, а под влиянием проповедников-монахов в народном сознании сложился образ еврея как носителя зла, занимающегося черной магией, изувера, убивающего детей, чтобы использовать их кровь, посланца Сатаны. Инспираторы первого засвидетельствованного в Европе кровавого навета в Норвиче (Англия, 1144) утверждали, что евреи Европы составили заговор против христианского мира, обязывающий одну из еврейских общин, ежегодно по очереди определяемую жребием, приносить в жертву христианского ребенка.
В 1144 г. евреи Норвича, дескать, купили перед праздником Песах христианского младенца, подвергли его всем пыткам, каким подвергался Иисус, а в Страстную пятницу распяли «из ненависти к нашему Господу». Мотив мучения и распятия евреями христианских детей в насмешку над страстями Иисуса повторяется в кровавых наветах на протяжении 12–13 вв. и даже отражен в кодексе испанских законов (1263). В этом обвинялись евреи Глостера (1168), Бери-Сент-Эдменса (1181) и Уинчестера (1192) в Англии, Блуа (Франция, 1171) и Сарагосы (Испания, 1182, 1250).
По делу об убийстве мальчика Хьюго из Линкольна (Англия, 1255) были преданы суду 91 еврей и 18 из них казнены. В Германии евреев обвиняли в ненависти к духовной чистоте и безгрешности христианского ребенка. В «Беседах о чудесах» (1219–23) цистерцианский монах Цезарий Гейстербахский рассказывает о ребенке, у которого евреи вырвали язык, а тело разрезали на куски за то, что он, не слушаясь их, пел хвалебную песнь деве Марии. Обвинение евреев в использовании христианской крови в лечебных целях было выдвинуто впервые в 1235 г. в Фульде (Германия).
Духовные и светские власти неоднократно выступали против кровавых наветов, широко распространившихся с 13 в. В связи с наветом в Фульде император Фридрих II Гогенштауфен запросил мнения церковных авторитетов и ученых апостатов-евреев, заявив, что если обвинение будет доказано, то все евреи империи будут казнены, в противном же случае обвинение будет снято публично. Опубликованная в результате расследования грамота (1236) объявила евреев оправданными и запретила возбуждать против них подобные обвинения.
В грамоте говорилось: «Хотя мы по совести, на основании многих писаний, с которыми ознакомилось наше величество, считали достаточно доказанной невинность вышеупомянутых евреев, но все-таки для успокоения как необразованного народа, так и чувства справедливости, мы, с единогласного одобрения князей, знатных и благородных людей, аббатов и духовных лиц, отправили чрезвычайных посланников ко всем властителям Запада, которые затем прислали нам из различных государств много крещеных евреев, сведущих в еврейском законе. Этим последним, пробывшим немалое время у нас при дворе, мы приказали для отыскания правды прилежно исследовать и нам сообщить, существует ли у них (евреев) чье-либо мнение, которое побуждало бы евреев совершать вышеупомянутые преступления, нужные им для осуществления каких-либо иных целей. Их ответ гласил: «Ни в Ветхом, ни в Новом завете нет указаний, чтобы евреи жаждали человеческой крови. Напротив, в полном противоречии с этим утверждением, в Библии... в данных Моисеем законах, в еврейских постановлениях, которые по-еврейски называются Талмудом, совершенно ясно сказано, что они вообще должны беречься запятнания какой бы то ни было кровью». С очень большой долей вероятности мы можем предположить, что те, кому запрещена кровь даже разрешенных животных, едва ли могут жаждать человеческой крови».
Против кровавых наветов издавали приказы и буллы также папа Иннокентий IV (1247), чешский король Пржемысл II Отакар (1254), папа Григорий X (1272), император Рудольф I Габсбург (1277), герцог Альбрехт I Австрийский (1293), чешский король Вацлав II (1300), папа Мартин V (1422) и многие другие. Самое резкое порицание зачинщикам кровавых наветов было вынесено в специальной булле Николая V (1447), запрещавшей «навсегда и самым строгим образом всем верующим в Христа... предпринимать что-нибудь подобное против евреев вообще или против определенного еврея».
Христианский экзегет первой половины 14 в. Никола де Лир, а затем Мартин Лютер называли обвинение евреев в ритуальных убийствах глупостью и ложью. Тем не менее в средневековой Европе кровавые наветы не прекращались: они возникали во Франции (Вальреас, 1247; Труа, 1288; Шинон, 1317), в Германии (Пфорцхейм, 1267; Вейсенбург, 1270; Майнц, 1283; Мюнхен, 1285, 1345; Обервезель, 1286; Вейсензе, 1303; Иберлинген, 1332; Регенсбург, 1478), Австрии (Креме, 1293), Чехии (Прага, 1305); Швейцарии (Берн, 1294), Италии (Савойя, 1329). 146 еврейских общин южной и центральной Германии вследствие ряда кровавых наветов (Майнц, 1281, 1283; Мюнхен, 1285; Обервезель, 1286–87) в 1298 г. пострадали от резни, учиненной бесчинствующими толпами во главе с рыцарем Риндфлейшем.
Не всегда кровавый навет приводил к возбуждению судебного дела, однако исчезновение христианского ребенка, обнаружение трупа христианина близ еврейского жилища, а иногда и ни на чем не основанные слухи были достаточным поводом, чтобы без каких-либо улик заключить одного или многих евреев в тюрьму, подвергнуть их пыткам и таким образом добиться свидетельского показания, подтверждавшего обвинение в изуверстве отдельного еврея, всей общины, чаще всего — еврейского народа в целом.
Кровавые наветы сопровождались погромами и резней, нередко уничтожением или изгнанием целых еврейских общин. В подстрекательстве к эксцессам немалую роль играли проповеди монахов и христианских священников, разжигавших в простых людях суеверия и вселявших в них веру в обоснованность обвинений. Известны случаи, когда христиане предлагали продать своих детей для ритуальных целей евреям (например, Брно, 1343).
Уничтожение еврейских общин Германии, обвиненных в отравлении колодцев, якобы приведшем к эпидемии «Чёрной смерти» в середине 14 в., и резкое снижение числа евреев в Европе привело к переоценке городским патрициатом и бюргерами роли евреев в экономической жизни городов. Все более ценилась польза, которую евреи приносили нееврейскому населению. Этим, возможно, объясняется значительное сокращение числа кровавых наветов во второй половине 14 в. — первой половине 15 в. Однако уже во второй половине 15 в. травля со стороны монашеских орденов вместе с нарастающим брожением в церковных кругах вызвала новую волну гонений, одним из ярких симптомов которых стало усиление и учащение кровавых наветов.
Самым известным из них был кровавый навет в Тренто (северная Италия), где в 1475 г. был обнаружен труп христианского мальчика Симеона. Подстрекаемое фанатиками население оказало давление на судей, и все евреи города были подвергнуты пыткам. Некоторые из них были сломлены и признали себя виновными. Несмотря на осуждение Трентским епископом методов расследования и отрицательное отношение руководителей церкви, включая самого папу Сикста IV, к кровавым наветам, все евреи города были убиты, а Симеон объявлен святым.
За два года до изгнания евреев из Испании кровавый навет имел место в Ла-Гуардии. Шесть марранов и два еврея были обвинены в убийстве младенца (труп которого так и не обнаружили) и сожжены на костре. Культ «святого младенца» быстро распространился по всей стране и впоследствии послужил темой для художественных произведений поэтов и писателей, в том числе и для Лопе де Вега. Кровавые наветы возникали в Венеции (1480, 1506), в Будапеште (начало 16 в.), Дубровнике (1502, 1622).
В Восточной Европе первые кровавые наветы имели место в середине 14 в., но особое распространение получили с усилением влияния контрреформации в Польше со второй половины 16 в.: Бельск-Подляски (1564), Россош (1566), Вогин (1577), Гостынин (1577), Люблин (1598, 1636), Сандомир (1605, 1690), Седлец (1617), Сохачев (1619), Ленчица (1639), Ружаны (1658), Тыкоцин (1680).
В обвинениях на ритуальных процессах 17 в. вновь появляется мотив использования евреями христианской крови при выпечке маццы, опровергнутый еще буллой Мартина V в 1422 г. Одной из причин этой волны кровавых наветов была, очевидно, экономическая конкуренция евреев с христианами-горожанами. По мнению польского короля Сигизмунда II Августа, кровавые наветы вызывались стремлением «некоторых королевских подданных под вымышленными предлогами искоренить евреев в королевских городах».
В 1690 г. нашумел сандомирский кровавый навет, который, в отличие от большинства предыдущих кровавых наветов, поддерживался верховным католическим духовенством. С усилением вмешательства России, правительство которой поддерживало православную церковь, в дела Польши в Королевстве Польском обострилась борьба между православной и католической церковью. В руках последней кровавый навет превратился в орудие борьбы, при помощи которого она стремилась доказать свое религиозное усердие и рвение. В середине 18 в. кровавые наветы имели место в Познани (1736), Дунаевцах (1748), Житомире (1753), Ямполе (1756), Войсловицах (1761).
Католическое духовенство использовало отошедшую от еврейства секту франкистов (см. Я. Франк), которая на религиозном диспуте 1759 г. открыто обвинила «евреев-талмудистов» в употреблении христианской крови для ритуальных целей. В атмосфере опасности, нависшей над еврейским населением Польши, Ва‘ад четырех земель в конце 1757 г. послал представителя к папе Бенедикту XIV с ходатайством о защите еврейских общин Польши от ложных обвинений. Кардинал Лоренц Ганганелли (впоследствии папа Климент XIV), которому папа поручил рассмотрение вопроса, представил папе записку, благодаря которой евреи были вновь полностью оправданы. Король Август III подтвердил (после 1760 г.) старинные привилегии, запрещавшие возводить на евреев кровавый навет. С тех пор кровавые наветы в Польше возникали сравнительно редко.
Вскоре после присоединения к России в результате разделов Польши большей части территории, густо населенной евреями, начался первый из известных в Российской империи процессов по обвинению евреев в ритуальных убийствах, проходивший в 1799 г. в городе Сенно (около 50 км к юго-западу от Витебска). В основание дела легли не какие-либо конкретные улики, а лишь молва, что евреям нужна христианская кровь, и выступление выкреста в роли обвинителя. За недостаточностью улик арестованные по этому делу евреи были освобождены вопреки категорическому заявлению поэта и сенатора Г. Р. Державина, что все евреи повинны в «злобном пролитии по их талмудам христианской крови».
Гродненский кровавый навет (1816) побудил в 1817 г. министра духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицына предписать губернским властям впредь не обвинять евреев в убийстве христианских детей без улик («по единому предрассудку»). Тем не менее, в 1823 г. было возбуждено Велижское дело, в 1827 г. проходил процесс в городе Тельшяй, а в 1830 г. возник кровавый навет в Изяславе. Утверждая прекращение Велижского дела, царь Николай I все же добавил, что он не убежден в невиновности евреев.
Результатом решения Министерства внутренних дел досконально исследовать вопрос об обоснованности обвинения евреев в ритуальных убийствах явилась записка под названием «Розыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» (1844), составление которой приписывалось лексикографу В. И. Далю или директору департамента духовных дел иностранных исповеданий В. В. Скрипицыну. Автор записки приходит к заключению, что обвинение евреев в ритуальных убийствах вполне обоснованно.
В 1852 г. возник кровавый навет в Грузии. Процесс по обвинению евреев в ритуальном убийстве двух христианских мальчиков в Саратове, расследование которого началось в 1853 г., длился семь лет и был единственным в России кровавым наветом, который привел к осуждению обвиняемых. Хотя государственный совет, занявшийся пересмотром приговора, не обсуждал связанный с процессом ритуальный момент, в районе Саратова во время судебного разбирательства возникло примерно 15 дел похищения христианских детей, в которых обвиняли не только евреев, но и «хохлов», немцев-колонистов и других.
В связи с Саратовским делом при департаменте духовных дел иностранных исповеданий была в 1855 г. учреждена особая комиссия (в работе которой участвовали семитологи-выкресты Д. Хвольсон и В. А. Левисон) по рассмотрению отобранных у подсудимых книг и манускриптов «с целью разъяснения тайных догматов религиозного изуверства евреев». Ее отчет отвергал как возможность употребления христианской крови евреями, так и оскорбление ими христианской веры или надругательство над ее таинствами.
В Западной и Центральной Европе кровавые наветы практически прекратились после эпохи Реформации. Против них выступали даже злейшие враги евреев. Общественное мнение и научные круги отвергли как нелепые инсинуации утверждения известного ориенталиста-антисемита И. А. Эйзенменгера, который в полном различных выпадов против евреев двухтомном сочинении «Разоблаченное еврейство» (1700) отстаивал обоснованность обвинения их в ритуальных убийствах. Просвещенное европейское общество было убеждено, что в культурном мире нет больше места кровавым наветам. Однако в 1840 г. монахи-капуцины, которым покровительствовало правительство Франции, возбудили Дамасское дело.
Оно вызвало возмущение мирового еврейства и острую полемику в кругах западноевропейской общественности; многие неевреи выступили против кровавых наветов, но были и такие (как, например, некоторые левые гегельянцы), которые связывали приписываемые евреям изуверские обычаи со старинным культом Молоха в Ханаане. Другие утверждали, что тайные еврейские секты нуждаются в христианской крови для отправления своего ритуала.
Новая волна кровавых наветов связана с возникновением и развитием современной антисемитской идеологии в Европе (см. Антисемитизм). В связи с кровавым наветом в Кутаиси в 1879 г. распространился в России ряд публикаций, обвинявших евреев в ритуальных убийствах. Особой злобностью отличались сочинения бывшего ксендза И. И. Лютостанского. В Венгрии в 1883 г. проходил нашумевший процесс в Тисаэсларе; в Богемии — Гильзнера дело (1899). В тот же период были совершены попытки возбудить процессы по кровавым наветам в Германии. В Греции возводились кровавые наветы один за другим в 1870–90-х гг. Такие же наветы возникали и в греческой и армянской диаспорах в пределах Османской империи. Они оказали влияние на ее мусульманское население и привели к возникновению кровавых наветов также среди него.
В начале 20 в. в Европе вновь появляются ритуальные процессы или попытки возбудить их: дело Блондеса (1900; см. Вильнюс) и кровавый навет в Дубоссарах (1903). После роспуска 2-й Государственной думы (1907) и с усилением реакции царское правительство попыталось использовать кровавый навет для подавления демократических движений, в которых участвовали многие евреи, и инспирировало дело Бейлиса (1911–13; см. М. М. Бейлис). Провал процесса стал политическим поражением русского самодержавия, однако вплоть до революции 1917 г. власти по-прежнему способствовали распространению в народных массах слухов о ритуальных преступлениях евреев.
Антисемитская пропаганда нацистов в 1930-х гг. усиленно насаждала в массах веру в совершение евреями ритуальных убийств. Этому был целиком посвящен выпуск газеты «Штюрмер» от 1 мая 1934 г., а статья «Ритуальное убийство» в «Карманном словаре немецких суеверий» (т. 7, 1935) завершалась словами: «... с какой целью и для чего использовали евреи кровь?» Подобными инсинуациями инспирирован ряд судебных процессов по кровавым наветам не только в Германии (Бамберг, 1937), но и в подпавших под влияние нацистов (Клайпеда, Литва, 1936) и оккупированных ими (Вельгартице, протекторат Богемия и Моравия, 1940). Даже в послевоенной Восточной Европе имелись случаи кровавого навета (Кельце, Польша, 1946).
В декабре 1919 г. советские власти создали Комиссию для исследования материалов по ритуальным процессам (С. Дубнов, Г. Слиозберг, Л. Штернберг, Г. Красный-Адмони, 1881–1970, и четверо русских ученых с профессором С. Платоновым во главе). Подготовленный ею том документов Гродненского дела (1816) не вышел в свет. Хотя власти объявили войну религиозным предрассудкам и суевериям, провели процесс над осудившими Бейлиса и провозгласили антисемитизм преступлением, в среднеазиатских республиках и на Кавказе время от времени возникали кровавые наветы (1921 г. — Сачхери, Грузинская ССР; 1923 г. — Тбилиси, Грузинская ССР; 1926 г. — Чарджоу, Туркменская ССР; Ахалцихе, Грузинская ССР; 1929 г. — Дагестан; 1930 г. — Ахалик близ Самарканда, Узбекская ССР).
В 1960-х гг. исступленная антиизраильская пропаганда, принявшая явно антисемитский характер, создала почву не только для возобновления кровавых наветов, исходивших от населения (Маргелан, 1961, Ташкент, 1962 — Узбекская ССР; Цхалтубо, 1963, Зестафони, 1964, Кутаиси, 1965 — Грузинская ССР), но и для аналогичных выступлений в официальной советской прессе (см. Бухарские евреи, Горские евреи), прекратившихся, однако, под давлением мировой общественности.
В связи с пропагандой против Государства Израиль в 1950–60-х гг. в арабских странах поощрялись переводы немецкой и французской антисемитской литературы на арабский язык. В Египте вышли в свет книги, содержащие кровавый навет (например: «Тайны сионизма», 1957; «Человеческие жертвоприношения в Талмуде», 1962; «Ватикан и евреи», 1964). Такого рода сочинения появились также в Греции, Италии, Испании и в некоторых странах Латинской Америки.
Еще еврейские ученые средневековья (главным образом на публичных диспутах), а позднее Ва‘ад четырех земель и Литовский ва‘ад в 17–18 вв. боролись с кровавым наветом. Их нелепость доказывал Менашше бен Исраэль в адресованном английскому парламенту латинском сочинении «Vindiciae Judaeorum» («В защиту евреев», 1656). Ту же цель в 19 в. преследовали И. Б. Левинзон в «Эфес дамим» («Нет крови», 1837; в русском переводе «Дамоклов меч», 1883), апостаты Д. А. Хвольсон («О некоторых средневековых обвинениях против евреев», 1861) и П. С. Кассель («Символика крови», 1882), христианские гебраисты Г. Л. Штрак, Ф. Делич и многие другие.
Глубоко укоренившиеся суеверия и предрассудки, испокон веков связанные с магическими и целебными свойствами, приписываемыми крови, а также центральное место, которое жертвоприношение Иисуса и искупающая сила его крови занимает в христианской догматике, послужили стимулом к усилению враждебности к еврейству и евреям. Взрывы религиозного фанатизма, соперничество между церквами и монашескими орденами в прошлом, а также социальные противоречия и вспышки шовинизма в современном мире часто сопровождаются кровавыми наветами, инспирируемыми изуверами и демагогами, для достижения своих целей апеллирующими к самым низменным инстинктам масс.
